Во второй половине XIX века на предприятиях стали всё более нуждаться в высококвалифицированных рабочих. Постепенно происходила капитализация и монополизация производства кустарей - промысловиков в сектор машинной индустрии, что укрупнило управление ими и, как следствие, стало искать пути улучшения показателей прибыли. Вовлечение в модернизационные процессы технически мыслящих самоучек сделало производство более эффективным.

Были и социальные предпосылки необходимости улучшения жизни рабочих. Разрушение крестьянской общины и необходимость пополнения числа рабочих из женщин, учащейся молодежи, детей малообеспеченных семей вели к необходимости дифференциации условий и оплаты труда.

Несмотря на повышение производительности путем технического прогресса, "низкий уровень технической грамотности определенной части рабочих привел к усилению производственного травматизма, расширение за счет внедрения машин зоны труда, усилило нервные перегрузки, переоборудованные под фабрики помещения вчерашних мануфактур усиливали психологический гнет (в силу своей непригодности для этой роли), подавляли психику русского рабочего, привыкшего к широкому рабочему столу и ручному инструменту" . Таким образом заработная плата, требования улучшения труда были всего лишь требованием соблюдения минимальных жизненных условий рабочих.

Для женщин работа могла сопровождаться принуждением или даже условием обязательного сексуального притязания. Так велико было желание женщин работать, так постепенно женщины добивались социальной независимости. К примеру, в текстильной области большой приток женщин был в последнее десятилетие XIX века и особенно, после революционных событий 1905 - 1907 гг. К этому времени они составляли уже около 50% всего кадрового состава. Это было связано с тем, что женщины и подростки были внимательны, менее притязательны к оплате и более покладисты в характере . От них мало приходилось ожидать выступлений.

Образование рабочих не для всех было доступно и не каждый предприниматель стремился к обучению своих сотрудников. Особенно это касалось небольших предприятий. Рабочие, особенно приехавшие из провинции в большие города, число которых увеличивалось и конкурировало с коренными жителями городов, были мало образованы и, если умели читать, считать и писать, привлекались помимо основной работы к труду по части бухгалтерии, казначейства. Многочасовой рабочий день оставлял мало времени даже на сон, а уж на личную и культурную жизнь тем более. Именно поэтому легко завоевывала их умы пропаганда политических партий.

Благодаря цензуре и низкой культуре, о выступлениях рабочих на других заводах, рабочие тоже часто не знали. Это позволяло правительству избегать масштабных стачек и подъема рабочего движения. "О забастовке на Морозовских фабриках мы знали только по слухам, в газетах о ней писали мало" , - вспоминает московский рабочий - слесарь.

Рабочих пытались ущемить во всём, что касается образования, особенно в больших городах, где их выступления могли быть наиболее опасными. Так в начале XX века более трети москвичей не умели ни читать, не писать. Хуже была ситуация с рабочими других городов. Однако "в результате переписи населения Москвы 1902 года выяснилось, что большинство неграмотных рабочих и их дети имели большое желание учиться" .

Стремление это понятно, поскольку квалифицированные рабочие были на определенном положении относительно других: получали повышенную заработную плату, имели лучшие жилищные условия. К тому же рабочие пытались изменить негативный привычный стереотип рабочего-невежды в умах предпринимателя.

Так изменялось и отношение к браку. Рабочими практиковалось часто сожительство как альтернатива браку. Но моральные устои мешали женщинам, работающим на предприятиях и получающим низкую заработную плату, идти заниматься проституцией.

В образовании больше внимания отдавали в основном мальчикам. Девочек активно начали обучать уже после 1905 года. Условия труда и жизнь, формирующая морально - нравственные устои рабочих, постепенно меняла представления о религии, воспитании детей, отношении к браку.

Культурный досуг часто был просто запрещен. Вот что пишет по этому поводу типографский рабочий: "В театр не пускали, да и не на что было сходить, книги получить было негде, хотя типография и носила звание "Общества распространения полезных книг" . Такие препятствия чинили рабочим не только служащие - начальники, но и сами предприниматели. В первую очередь при волнениях на предприятиях отбирались у работников книжные издания, понимая под чтением брожение умов и революционные настроения. В частности, учитывая наличие большого числа листовок большевиков, карикатур на правительство и предпринимателей, часто так и было, что литература и образование в общем являлись первым шагом, который приводил рабочего к революционной деятельности.