СЛОВО О ХМЕЛЕ КИРИЛА, ФИЛОСОФА СЛОВЕНЬСКАГО

Тако глаголеть Хмель ко всякому человеку, и ко священническому чину, и ко князем и боляромь, и ко слугам и купцемь, и богатымь и убогым, и к женамь такоже глаголеть: «Не осваивайте мене, добро вы будеть. Аз же ти есмь силенъ боле всех плодовъ земных, от керени силна, от племени есмь велика и многородна, мати же моя Богом сътворена. Имею у себе нозе тонце, а утробу необьядчиву, руце же мои держат всю землю, а главу имею высоковумну, а умомь есмь не равенъ ни х кому.

А хто дружить ся со мною, а имет мя осваивати, первое доспею его блудна, а к Богу не молебника, а в нощи не сонлива, а на молитву не встанлива. А изоспався ему стенание и печаль ему наложу на сердце, вставшу ему с похмелиа глава ему болить, а очемь его света не видети, и ни на что ему на добро умь не идеть, а ясти не жадаеть, жадаеть и горить душа его, пакы пити хощеть. Да изопьеть с похмелиа чашу, и другую, и потомь многыя пиеть, тако. напиваяся по вся дни. И въздвижю в нем похоти телесныя, и потом ввергу его в болшую погибель — град его или село доспею пусто, а самого во злыхъ¹, а дети его в работе».

Тем же, братия, не уподобляйтеся симь, не долго спите, не много лежите, вставайте рано, а ложитеся поздо, молитеся Богу, да не внидете в напасть². Лежати долго — не добыти добра, а горя не избыти.

Лежа не мощно Бога умолити,

чти и славы не получити,

а сладка куса не снести,

медовыя чаши не пити,

а у князя в нелюбви быти,

а волости или града от него не видати.

Недостаткы у него дома седять, а раны у него по плечемь лежать, туга и скорбь по бедрамь гладомь позваниваеть³, убожие у него в калите гнездо свило, привязалася к нему злая леность, какъ милая жена, а сонъ — какъ отець, а охание — какъ любая чяда. А злыдни на него смотрят, уловляють его, какъ свинию. Свиния бо аще где не внидет, да рылом тычеть. Тако и пианый человекъ, аще в кый дворъ не пустять, у тына стоить послушывая: «Пиют ли в дворе семь, братие?» — спрашиваеть у коегождо человека.

Пианьство князь и боляромь землю пусту створяет, а людей добрых и равныхъ, и мастеровъ в работе счиняеть. От пианьства охъ и убожие злое привязуется. Пианьство брата с братом сваживаеть, а мужа отлучает от своея жены. Пианство ногамь болесть сътворяет, а рукы ему дрожат, зракъ от очию погибаеть. Пияньство къ церкви молитися не пускаеть и во огнь вечны посылаеть. Пианьство красоту лица изменяеть. О комь молва в людех? О пианици. Кому сини очи? Пианици. Кому охание велико? Пианици. Кому горе на горе? Пианици. Кому проспати заутреня? Пьянчиву человеку.

Пьяница Богу молитися не хощеть, книгъ не чтеть и не слушаеть, светъ ему от очию заступаеть. Аще ли кто пиянъ умреть, той самъ себе врагъ и убийца, а приношение его — ненависть Богу.

Тако глаголет Хмель: «Аще познается со мною жена, какова бы ни была, а иметь упиватися, учиню ея безумницею, и будет ей всехъ людей горее. И въздвижю в ней похоти телесныя, и будет от людей в посмесе, а от Бога отлучена и от церкви Божия, то лучши ся бы ей не родити».

Сноски

1 ... а самого во злыхъ... – Ср. с пословицей: «Во зле жити – по миру ходити».

2 ... молитеся Богу, да не внидете в напасть. — Слова Иисуса Христа (Лк. 22, 46).

3 ... туга и скорбь по бедрамь гладом позваниваеть... — Образное выражение, связанное с тем, что при бедре носили кошельки со звонкой монетой. Ср. с пословицами: «Быть было беде, да случились деньги при бедре»; «Как деньги при бедре, так помогут при беде». У пьяницы в кошельке звенит голод.

Комментарии

Подготовка текста, перевод и комментарии М. Д. Каган-Тарковской

Слово ο Хмеле в ряду аналогичных произведений, осуждающих пьянство, широко распространено в древнерусских рукописных сборниках. Оно предостерегает читателей от пагубного пристрастия к хмельному питию, рисует несчастия, грозящие пьянице — обнищание, лишение места в социальной иерархии, потерю здоровья, отлучение от церкви. Β «Слове» соединено гротескное обращение к читателю самого Хмеля с традиционной проповедью против пьянства.

Один из ранних списков произведения относится к 70-м гг. XV в. и сделан рукой монаха Кирилло-Белозерского монастыря Ефросина. Β списке Ефросина есть оригинальный фрагмент («Лежа не мощно Бога умолити...»), сближающий его с стихотворным «Словом ο ленивых и ο сонливых и упиянчивых», известным только по списку второй половины XVII в. Но если Ф. И. Буслаев (Повесть ο Горе и Злочастии, как Горе-Злочастие довело молодца во иноческий чин. — Буслаев Φ. Ο литературе: Исследования. Статьи. М., 1990, с. 183—185) и М. О. Скрипиль (Повести ο Хмеле. — История русской литературы: т. 2, ч. 2, М.—Л., 1948, с. 291) считали, что «Слово ο ленивых» возникло из этого Ефросиновского фрагмента, то исследовательница Τ. Α. Махновец высказала предположение, что произведение, близкое к «Слову ο ленивых» существовало уже в XV в. и послужило источником для Ефросина (Слово ο Хмеле в списках XV века. — Источниковедение литературы Древней Руси. Л., 1980, с. 155—162; Слово ο Хмеле. — Словарь книжников и книжности Древней Руси Л.—Я. Л., вып. 2, 1989 (вторая половина XIV—XVI в.), ч. 2).

Слово ο Хмеле, написано ритмической прозой, местами переходящей в рифмованную речь, что вместе с некоторыми стилистическими оборотами и сценами делает его близким к устно-поэтическим произведениям, известным в более поздних записях XVIII—XX вв.

Текст «Слова» публикуется по списку 70-х гг. XV в. монаха Ефросина, РНБ, Кирилло-Белозерское собр., № 9/1086. Л. 517—519 об.